Страница Вовы Архангельского

м есть пара

нет

лень писать

рок, )

Будь у меня небесные покровы
Расшитые и золотом и серебром
И синие и бледные и тёмные покровы
Сияющие утром, полночным серебром.
Я б их устлал к твои ногам.

Но я — бедняк и у меня лишь грезы;
К твоим ногам я простираю свои грезы;
Ступай легко, мои ты топчешь грезы
Уильям Батлер Йейтс

не надо думать что все разные
также не надо думать что все одинаковы

птицей Гермес меня называют
сам сваи крылья пожираю
себя укращяя

отрадно спать ,отрадно камнем быть
в этот век преступный и постыдный
нежить не чувствовать удел завидный
стой не говори
не смей меня будить
(Микеланджело Буанорроти )

отрадно средь теней тенью быть
отрадно не знать сомненья
отрадно душу позабыть
как сладостен мне сон
как горько пробуждение

так как собственной смерти отсрочить нельзя
так как свыше указана смертным стезя ,
так как вечные вещи не слепишь из воска , -
так и плакать обетом не стоит друзья!
(Омар Хайям)

в уныние погрузилась душа
и пусто в душе оглянувшись
я лишь следы на писке увидеть смогу
их смоет прибой иль ветер развеет ..
устал я в одиноком пути
и мечту о любви от гоняя
я луче усну прямо здесь
ведь дом мой пустой отнюдь
не теплей холодных мокрых камней
что разбросаны здесь

Тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрыла ненавидимый прокуратором город. Исчезли висячие мосты, соединяющие храм со страшной Антониевой башней, опустилась с неба бездна и залила крылатых богов над гипподромом, Хасмонейский дворец с бойницами, базары, караван-сараи, переулки, пруды…

Пропал Ершалаим − великий город, как будто не существовал на свете. Все пожрала тьма, напугавшая все живое в Ершалаиме и его окрестностях. Странную тучу принесло с моря к концу дня, четырнадцатого дня весеннего месяца нисана.

Она уже навалилась своим брюхом на Лысый Череп, где палачи поспешно кололи казнимых, она навалилась на храм в Ершалаиме, сползла дымными потоками с холма его и залила Нижний Город. Она вливалась в окошки и гнала с кривых улиц людей в дома. Она не спешила отдавать свою влагу и отдавала только свет. Лишь только дымное черное варево распарывал огонь, из кромешной тьмы взлетала вверх великая глыба храма со сверкающим чешуйчатым покрытием.

Но он угасал во мгновение, и храм погружался в темную бездну. Несколько раз он выскакивал из нее и опять проваливался, и каждый раз этот провал сопровождался грохотом катастрофы.

Другие трепетные мерцания вызывали из бездны противостоящий храму на западном холме дворец Ирода Великого, и страшные безглазые золотые статуи взлетали к черному небу, простирая к нему руки. Но опять прятался небесный огонь, и тяжелые удары грома загоняли золотых идолов во тьму.

Ливень хлынул неожиданно, и тогда гроза перешла в ураган. В том самом месте, где около полудня, близ мраморной скамьи в саду, беседовали прокуратор и первосвященник, с ударом, похожим на пушечный, как трость переломило кипарис. Вместе с водяной пылью и градом на балкон под колонны несло сорванные розы, листья магнолий, маленькие сучья и песок. Ураган терзал сад.

В это время под колоннами находился только один человек, и этот человек был прокуратор.
(Булгаков )

весь мир театр люди в нем актеры ну а я побуду зрителем )

в холодных оковах , замерзла душа
белому плену нету конца
пускай и сияет солнце и палит огнем
нету спасения все скрылась под льдом .....

Рай дурака — ад мудреца.
(жестоко и оригинально )